Биляна Срблянович - Кузнечики [=Саранча]
Дада: Я серьезно тебе говорю. Ты не знаешь, каким он может быть!
Фредди вдруг становится серьезным.
Фредди: Слушай, Дада, не мели чушь.
Дада не выдерживает.
Дада: Потом я беременна.
Фредди: И что, если ты беременна? Что с того? Ты не инвалид, тебя не ранили на фронте!
Дада: Ты сегодня просто невыносимый…
Фредди больше, чем невыносимый. Во-первых, он истеричен, а во-вторых, он прав.
Фредди: Когда я говорю, что отец приходит ко мне, а не к тебе, ты говоришь: «Да, но я беременна!». Когда я говорю, что каждый раз, когда я открываю дверь моей, а не твоей, квартиры, я застаю его, стоящим и ждущим, когда я открою эти гребанные двери, ты говоришь: «Ой, как это неприятно, но я беременна!». Когда я говорю, что вообще не могу жить своей жизнью, жить так, как я хочу, той жизнью, которую я выбрал, не смотря на то, что вот этот меня годами из-за этого откровенно презирал, ты говоришь: «Да, это ужасно, но Я БЕРЕМЕННА!».
Дада молчит.
Фредди: И что, если ты беременна? Что теперь?! Это твой выбор, ты сделала такой выбор. А я только хочу, чтобы и у меня было такое право, право на свой собственный выбор и на свою собственную жизнь!!!
Дада не отвечает. Разыгрывать что-то перед этим человеком не имеет смысла, потому что он слишком хорошо ее знает. Фредди отпивает глоток воды. Он вне себя. Они молчат некоторое время. Затем Йович берет из сахарницы на столе несколько кусочков сахара. Один кладет в рот, остальные зажимает в кулаке. Дада несмело говорит.
Дада: Он ест сахар.
Фредди: Пусть ест.
Дада: Но отец — диабетик. Ему же уже два пальца ампутировали!
Фредди: А ты его тогда убери.
Дада отставляет сахарницу в сторону.
Дада: Папа, дай мне сахар.
Йович не реагирует. Однако остальные кусочки сахара крепко сжимает в кулаке.
Дада: Папа, верни мне сахар.
Йович не отвечает. Дада пробует силой разжать его кулак.
Дада: Папа, ты слышишь, что я тебе говорю? Дай мне сахар.
Фредди облокачивается о локти. Наблюдает, как до его сестры доходит то, о чем он уже давно знает.
Дада: Отдай сахар! Папа, отдай сахар!!!
Дада бьет отца по руке, как бьют детей. Йович, конечно, на много сильнее.
Дада: Пааааааа-паааааааа!
Дада старается двумя руками разжать кулак отца. В конце концов кусает его. Старик кричит, потом разжимает кулак. Сахар выпадает на стол. Дада с отвращением сметает его со стола.
Дада: Вот так.
Фредди: Браво, дорогая, браво. Как ты обращаешься с людьми!
Дада успокаивается, отец держится за укушенную ладонь. С грустью смотрит в сторону сметенного сахара.
Дада: Это для его же пользы.
Фредди: Ну, да. Только ты объясни это ему.
Дада вздыхает. Она в отчаянии. Смотрит в окно.
Дада: Опять будет дождь.
Фредди не отвечает. Она молчит, думает. А когда она думает, то выглядит это так, как будто она делает вид, что думает.
Дада: Что будем делать? Нельзя, чтобы он вот так сбегал. Зачем мы все это оплачиваем?
Фредди: Во-первых, это не тюрьма, а дом престарелых. И они не охранники, а медицинский персонал. Отец — свободный человек и может идти, куда захочет. Они здесь ничего поделать не могут.
Брат с сестрой снова замолкают. Йович достает из кармана кусочек сахара, который он успел спрятать. Быстро засовывает его в рот. И Дада, и Фредди видят это. Они переглядываются. Сахар хрустит на зубах Йовича.
Дада: Выхода нет.
Фредди: Может, и есть.
Дада ждет, Фредди думает, говорить ли вообще что-нибудь.
Фредди: Ты помнишь, «Ивицу и Марицу»?
Дада делает вид, что она расслаблена.
Дада: Как же! Ты же помнишь, как мы боялись, когда были маленькими, что нас кто-нибудь отведет в лес и там оставит?..
Фредди молчит. Ждет, пока Дада наиграется.
Дада: Я не понимаю, какая здесь связь?
Фредди дает возможность Даде подумать.
Дада: Ты думаешь, что папу…
Дада ждет, чтобы Фредди закончил. Фредди молчит.
Дада: Ты думаешь, что надо папу отвести в лес?!
Фредди: Не в лес. Можно и куда-нибудь поближе. Куда-нибудь, где хорошо. Где не опасно. Где красиво. Только далеко.
Дада: Ну и?
Фредди: Куда-нибудь, где много людей, где оживленное движение, на шоссе, на бензоколонку. Туда, где люди ездят, останавливаются, курят. Туда, где его кто-нибудь может найти.
Дада: И что?
Фредди: И ничего. Там мы его оставим и уйдем.
Дада: Как уйдем? Без…
Даде неприятно, что они говорят об этом при отце. И хотя он ничего не понимает, но он здесь. Поэтому она шепчет.
Дада: Без папы?
Фредди кивает головой.
Дада: Как это? А что будет с ним?
Фредди: Слушай, там кругом люди. Кто-нибудь вызовет полицию, скорую помощь. Важно то, что у него не будет с собой никаких документов. Они отвезут его в больницу, пока не определят откуда он пришел. А если никто не подаст в розыск, они никого и не найдут.
Дада: Ну, это же… Но это на самом деле ужасно!
Фредди: А ты подумай немного, что здесь ужасного? Его положат в больницу, в герантологию, и все. Знаешь, сколько таких случаев у меня в клинике?
Дада: Правда?
Фредди: Конечно. Это происходит каждый день. Старые люди теряют память, и просто сами теряются. И что? Никто не знает, кто они, откуда пришли, ищет ли их кто-нибудь.
Дада: И что вы с ними делаете?
Фредди: Ухаживаем за ними, а что остается? Оставляем их у себя, пока ни объявляется кто-нибудь, кто их ищет.
Дада: Но а если их никто не ищет?
Фредди: Тогда никто ничего и не делает.
Дада: Никто ничего, да.
Дада думает.
Дада: Но это жестоко.
Дада продолжает думать.
Дада: Или нет?
Фредди: Что ты хочешь, чтобы я сказал? Я от тебя ничего не жду. Я просто хотел, чтобы ты об этом знала.
Дада думает, думает, думает. Снова думает.
Дада: Ты же шутишь, правда? Ты меня немного… разыгрываешь, да?
Фредди: А ты как думаешь?
Фредди ждет, ждет, ждет. Потом все же улыбается. Даде как будто становится легче.
Дада: Я думаю, что ты подшучиваешь над своей Дадой, правда? Правда, Фредди?
Дада улыбается брату. Так, как она улыбается только ему. Оба они смеются, и она, и он. Ведут себя гротескно.
Фредди: Ну, если ты так думаешь!
Дада: Как же ты развращен, как развращен…
Дада хихикает. Она плюсует сейчас, как никогда.
Дада: Я почти тебе поверила, безобразник!
Фредди: Только ты не переживай ни о чем. Ты беременна. Думай про свой живот…
Фредди дотрагивается до живота сестры. Ей щекотно. Дада хихикает.
Фредди: Так, так… И когда же эти три поросенка выйдут из домика?!
Дада смеется.
Фредди: Когда я подууууууууую на огоооооонек, разрушится ваш домииииииик! Да, да! Разрушится ваш домик!!!
Фредди дует Даде в живот, ей щекотно. Она умирает от смеха. Защищается.
Дада: Фрееееее-ддииииииии! Ты сумасшедший! Осторожно, осторожно, я уписаюсь…
Их отец сидит рядом с абсолютно отсутствующим видом. Дада вдруг хмурится.
Дада: Что это? Что это так страшно воняет?
Фредди поворачивается, нюхает воздух. Искривляет лицо. Он начинает страшно злиться.
